Я вспомнила, как дословно цитировала его слова в письмах к Итану, настаивая на том, что я единственная, кто собирается учиться в колледже «наилучшим способом». У меня совершенно не было желания ни заканчивать еще один семестр в море, ни проводить следующие полтора года здесь, чтобы брать дополнительные бессмысленные курсы.

– А я не могу поговорить об этом с деканом, мистер Хинтон? – спросила я, чувствуя, как слезы начинают щипать глаза.

– Поговорить вы, конечно, можете, – сказал он. – Но вы должны знать, что именно он разработал эту программу. Он хотел быть уверен, что студенты не будут искать легких путей.

– Нет ничего легкого в том, чтобы жить на корабле без Wi-Fi и друзей в течение трех лет, – с возмущением выпалила я.

– Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы расстроены, но…

– Ничего вы не понимаете, – оборвала я его и поднялась. – Вы только что заявили, что все эти три года я училась в море забавы ради.

– Ну, я не стал бы называть это «забавой» как таковой. Я уверен, что вы многому научились, пока были в плавании, и не сомневаюсь, что со временем вы, безусловно, сможете оценить полученные вами знания и жизненный опыт.

– Несомненно, я бы оценила, если бы вы честно сказали мне, что я буду единственной первокурсницей на борту в течение всего первого года и что абсолютное большинство студентов занимаются по этой программе всего один семестр. – Я с негодованием посмотрела на него и взяла сумочку. – Я должна была сама догадаться, что вы пургу гнали, когда уговаривали меня подписаться на эту программу прямо с первого курса.

– Неправда, мисс Доусон. Многие первокурсники учатся по программе «Семестр в море». – Он выглядел оскорбленным. – Эта программа меняется из года в год. И вы с радостью подписывали все окончательные документы, насколько я помню.

– Интересно, получаете ли вы свой процент или бонус за каждого студента, который подписывается на более длительный срок?

– Что? – Его лицо побледнело. – Что, черт возьми, вы хотите сказать?

– Уже ничего. – Я направилась к двери. – И так все понятно по вашему лицу.

* * *

ЭТОЙ НОЧЬЮ Я СИДЕЛА на коленях у Итана в джакузи, глядя на океан. Он пристально разглядывал меня, проводя пальцами по моим губам. Хотя я была страшно расстроена неожиданными осложнениями в моей учебе, я тем не менее думала в тот момент о том, насколько классные у нас с Итаном отношения. Может, они и не идеальные, но чертовски близки к идеальным.

– Ты не хочешь мне ничего рассказать? – спросил он. – Что-то ты весь вечер молчишь.

– Как ты отнесешься к тому, что я опять буду учиться в море?

– Зависит от обстоятельств. – Он убрал свою руку от моего лица. – А в чем причина такого внезапного решения?

– Да все дело в том, что мой тупой куратор меня подставил. – Мой голос сорвался. – Двадцать пять процентов кредит-часов, которые я получила на борту, оказывается, не в счет, так что фактически я не могу считаться выпускницей. Он сказал, что я могу либо провести весенний и неполный летний семестр на борту, либо проучиться полтора года здесь, в кампусе. Он даже сказал, что я могу отправиться в море уже в зимний семестр, что, конечно, полная чушь.

– И что ты ему на это ответила?

– Пока ничего. Мне нужно все обдумать.

Он погладил меня по спине.

– Ну, если ты туда вернешься, в этом не будет ничего нового, разве мы раньше не писали друг другу писем?

– Это было еще до того, как мы стали парой и начали заниматься сексом.

Он тихо рассмеялся.

– Ты и правда думаешь, что я буду изменять тебе, пока тебя не будет?

– Нет, конечно…

– Тогда ладно. Так в чем проблема?

– Мне нужно подумать об этом. – Я прислонилась спиной к его груди. – Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

– Разумеется, – сказал он, опустив подбородок мне на голову. – У меня есть хорошие новости.

– У Грега наконец-то появилась новая девушка?

– Появилась, но я не об этом хотел рассказать. – Он поцеловал меня в шею. – Меня приняли на ускоренную программу MBA Гудзонской бизнес-школы. Это в Нью-Йорке.

– О! – Я заставила себя улыбнуться, чувствуя, как сжимается сердце. – Это… Это же здорово. А что делает ее ускоренной?

– Тот факт, что я начинаю ее уже в следующем семестре. – Он перевернул меня и надолго припал к моим губам поцелуем. – Вот видишь? – сказал он, оторвавшись наконец от моих губ и крепче прижимая меня к себе. – Мы так и так должны расстаться, независимо от того, какой путь выберешь ты.

– А что будет с твоим намерением заниматься по программе литературного творчества, Итан? – спросила я. – Ты ведь ненавидишь бизнес.

– Значит, поэтому у меня там исключительно отличные оценки?

– У тебя по бизнесу все «отлично», потому что математика и все, что хотя бы отдаленно с ней связано, тебе всегда давались легко, – сказала я, глядя ему прямо в глаза. – Для человека, который всегда настойчиво уговаривал меня заниматься искусством, то, что ты собираешься в Гудзон, выглядит чертовски лицемерно.

Он приподнял бровь.

– Тебя это расстраивает?

Я отвернулась, не ответив.

Он чуть растерянно моргнул и, мягко обхватив меня за бедра, ссадил с колен. А затем встал и вышел из джакузи.

– А я-то надеялся, что ты порадуешься за меня и поздравишь, – сказал он. – Ведь именно это, как правило, первое, что говорят человеку, услышав о его успехах.

– Я поздравлю тебя, когда ты попадешь в программу, к которой действительно хочешь присоединиться. Если это будет что-нибудь, связанное с писательским мастерством, то, что поможет тебе закончить роман, над которым ты работал с первого курса. Ты все еще пишешь его, ведь так?

– Да, – сухо сказал он. – Я же говорил, что закончу его в следующем году.

– В своих письмах ты утверждал, что закончил его на восемьдесят процентов. Почему бы тебе просто не завершить его и не направить заявку на участие в нескольких писательских программах, вместо того чтобы делать то, что ждет от тебя твой отец? Вместо того чтобы бросать все силы на то, чтобы получить в управление компанию, которой ты даже не хочешь владеть?

Молчание.

– Я не хочу спорить с тобой об этом, Рэйчел, – наконец сказал он. – По крайней мере, не сейчас.

– Это ты устраиваешь сцену и демонстративно выходишь из джакузи. – Я скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на него. Он насмешливо улыбнулся. – И я сейчас вовсе не сгоряча это говорю. Я просто искренне поделилась с тобой своими мыслями как твоя так называемая девушка. Я не помню, чтобы читала в твоих письмах, что ты хотя бы раз спорил с кем-нибудь из других своих подружек.

– Честно говоря, я не помню никого из них. – Он перестал хмуриться, засмеялся и, подойдя ко мне, наклонился, чтобы вытащить меня из воды. – Как насчет того, чтобы остаток ночи поговорить о чем-нибудь другом, не связанном с нашим ближайшим будущим?